Сказочные герои Гоголя
О Событии
Праздники и связанные с ними поверья... в рассказах Н.В. Гоголя выводят жизнь из её обычной колеи и делают невозможное возможным...
Волшебная сказка — наиболее характерный для жанра в целом тип сказки. В них снимается вопрос о достоверности, факто-логичности повествования. Ее герои, ее мир необычны по определению, они живут по собственным законам, основной из которых: «Возможно все». И все-таки генетически волшебные сказки восходят к первобытному фольклору и мифологии. Поэтому в них слышны отзвуки реальной деятельности человека в незапамятные времена: приручения животных, изобретения орудий труда и т. п.
Есть и Николая Васильевича Гоголя произведения, которые мы смело можем назвать сказками.
В чиновно-бюрократической петербургской атмосфере Гоголю становятся особенно дороги детские воспоминания; предания, песни и сказки, слышанные им в детстве и юности. В них он видит подлинную человечность и неиссякаемый источник поэзии.
Этот интерес писателя к фольклору сказался, прежде всего, в повестях «Вечеров на хуторе близ Диканьки», над которыми он начал работать весной 1829 года. Однако и в дальнейшем Гоголь сохранял приверженность народному творчеству, благодаря чему его проза так близка по духу фольклорным сказаниям. Фантастика и реальность, сказочные персонажи и реальные люди переплетаются в волшебных произведениях писателя.
Коварная красавица, ведьма-мачеха, по вине которой утопилась и стала русалкой юная дочь сотника («Майская ночь, или Утопленница»); великий грешник, страшный убийца-колдун, за которого даже святой схимник не может молиться, потому что буквы молитвы в священной книге наливаются кровью — столь велики его злодеяния («Страшная месть»); бесовское отродье Басаврюк, от чудовищных дел которого «дрожь проходит по телу и волосы ерошатся на голове» («Вечер накануне Ивана Купалы»); наконец, целое сонмище «чертовщины», от ведьмы-панночки до Вия, чей ужасающий взгляд из-под длинных век убивает философа Хому Брута («Вий»).
Это все персонажи гоголевского повествования. И они существуют рядом с людьми. Но не всегда эти персонажи пугают. Герои «Ночи перед Рождеством», в отличие от персонажей, представляющих «чертовщину» в других гоголевских повестях, не столь страшны, сколь комичны. Не случайно, автор и Солоху, и чёрта ставит именно в комичные ситуации (вспомним, как прячет в мешки нагрянувших в гости почти в одно время кавалеров перепуганная ведьма и как ловко хватает за хвост Вакула растерявшегося чёрта, больше всего на свете боящегося «страшного креста»). Да и Пацюк, жадно поедающий в пост галушки и вареники со сметаной, выглядит далеко не таким страшным, как, например, колдун из повести «Страшная месть», О том, насколько Гоголь заботился о подлинности и точности своих фольклорных материалов, свидетельствует его переписка с родными:
«Очень благодарю вас за то, что приказали Антошке списывать сказки. Как бы только он не умничал и не выбрасывал много»
«...вы много знаете об обычаях и нравах малороссиян наших, и потому, я знаю, не откажете мне сообщать их в переписке».
Эти заботы принесли успех гоголевским произведениям. Лучшие их строки, лучшие эпизоды навеяны народными сказаниями и легендами, самые фантастические и захватывающие сюжеты взяты из народных поверий и сказок, бессмертных, как и повести Гоголя.
