В статье рассматривается развитие художественного видения Гоголя в 1840-х годах: процесс перехода от его повести "Рим", в которой воплощался приоритет эстетического принципа, к избранным отрывкам из переписки с друзьями, где писатель искал баланс эстетического и религиозного. Книга Гоголя запечатлела не только его духовный поиск, но и своеобразное русское мышление: напряженный и антиномический характер, а также стремление к цельности и правде. Утверждается, что национальное мышление проявляется не столько на повествовательном, тематическом уровне, сколько на уровне языка, стиля и структуры книги.
В статье обозначены ключевые интерпретационные проблемы в биографии и творчестве Гоголя за рубежом. Обсуждается набор понятий писателя, его так называемые «католические симпатии». Автор также прослеживает истоки популярной тенденции рассматривать первый том "Мертвых душ" как "ад", связанный с адом Данте. Отметим также Значение длительного пребывания Гоголя в Риме для его восприятия традиционной Русской доктрины Москвы как Третьего Рима. В статье также представлен неизвестный рассказ Екатерины Хитрово о Гоголе.
«Дом Гоголя — Мемориальный музей и научно-исследовательская библиотека» является многофункциональным культурным учреждением и активно развивается как выставочное пространство. Выставки призваны значительно расширить его мемориальную экспозицию, представить его разнообразную деятельность и охватить более молодую аудиторию, не ставя под угрозу его приверженность сохранению памяти Николая Гоголя и продвижению его наследия.
Статья является результатом библиографического поиска, проведенного среди римских журналов 1839-1843 гг. с целью найти статью, написанную, по словам Василия Панова, Гоголем в 1840 г. Для Римского периодического издания. Статья Гоголя не найдена, но материал проливает интересный свет на образ России в Римской печати того времени. Пишущие о России римские периодические издания, прежде всего "Иль Тиберино", в основном сосредоточились на искусстве, а именно на колонии русских художников в Риме. Особой популярностью пользовались Федор Бруни, считавшийся соотечественником итальянца, и Карл Брюллов. Среди других русских художников, пользовавшихся местной известностью, были Иосиф Габерзеттль, Григорий и Никанор Чернецовы, Мишель Скотти и Петр Шамшин. Изученные римские источники могут помочь восстановить историю некоторых картин и их прием. Любые не связанные с искусством аспекты русской жизни были полностью упущены из виду Римской прессой.
В статье рассматривается Рим Николая Гоголя с точки зрения романтической эстетики. Утверждается, что оригинальность гоголевской повести заключается в ее двойственном отношении к романтическому элементу, который, с одной стороны, обогащен и развит, но в то же время радикально пересмотрен и окончательно подорван. Таким образом, Гоголь сводит воедино кажущееся несообразным, к большому художественному эффекту.
В статье описывается история Хлестаковского фестиваля — ежегодного комического мероприятия, посвященного персонажу Гоголевского «правительственного инспектора» И. А. Хлестакову, самому известному литературному персонажу Саратовской губернии.
В статье поднимается вопрос о влиянии творчества Н. В. Гоголя на темы и образы русской постмодернистской литературы. Основной темой статьи является история А. Битов «Нога». В статье рассматриваются структурные элементы этой повести, восходящие в основном к рассказам Гоголя. Влияние мотивов творчества Гоголя по повести А. Битова изучается с точки зрения теории литературной эволюции Ю. Н. Тынянова.
В статье показано и проанализировано влияние поэтической манеры Гоголя на роман «Некоронованный» Альвдиса Н. Рутьена. Показано, что роман, являющийся по своим формальным признакам произведением фанфиком, вписан в русскую литературную традицию благодаря использованию тем, фигур и мотивов из классических текстов.
Статья посвящена анализу категорий «путь», «путешествие», «путешественник», «дорога» в творчестве Гоголя, в частности в его письмах современникам. В контексте гоголевского эпистолярного творчества путешествие представляется особой формой жизни и творчества писателя, интерпретируемой им как необходимое условие целеполагания. По Гоголю, жизненный путь должен быть соотнесен с нарисованным сверху маршрутом, и только в этом случае можно приобрести собственный «жизненный путь». И этот путь не обязательно будет соответствовать идее приоритета прямолинейного движения к цели. Это особенно верно, если это путь русского народа. Русские люди часто стремятся свернуть с прямой дороги, но, по Гоголю, им нужно только это боковое движение, в конечном счете, для того, чтобы не сбиться с истинно определенного божественной силой пути их жизни.
В данной статье на материале драматургических произведений М. А. Булгакова реализуется ситуация пересмотра, восходящая к гоголевскому предлогу. Эта ситуация является одним из ключевых элементов Булгаковского сюжета судьбы, реализованного через обман, превращающийся в самообман («Зойкина квартира»). Особое внимание уделяется театральному аспекту правительственного инспектора коллизии и инструментам обхода регламентов и изложения реальности, которой обладает театр («Багровый остров», «Кабала святош», «Полоумный Журден»).
Главной темой статьи является сравнительный анализ двух рассказов: «Дьяволиада» М. Булгакова и «Нос» Н. В. Гоголя. Показано, что Булгаков сознательно подражал Гоголю, периодически меняя мотивы и структурные принципы «Носа». Анализ дает возможность предложить более развернутую интерпретацию истории Булгакова.
Автор исследует особенности литературного контакта с поэмой Гоголя «Мертвые души» в романе Ф. Сологуба «Мелкий бес». Рассмотрены важные параллели, которые роман Ф. Сологуба проецирует на поэму Гоголя. Особое внимание в этих работах уделяется сопоставлению провинциальных городов. Функции слухов и сплетен и их влияние на поведение персонажей романа, а также на развитие основных мотивов и интриг сюжет изучены. Сравниваются причины и формы бегства из города персонажей Гоголя и Ф. Сологуба.
На основе публикаций в наиболее значимых церковных журналах в статье рассматривается прием творчества Гоголя в церковных кругах в начале XX века. Автор подчеркивает кардинальное изменение отношения церковных писателей и публицистов к наследию Гоголя и русской литературе в целом. Также выделяются различные типы аргументов, используемых для «оправдания» писателя и доказательства христианских истоков его творчества.
По мнению Розанова, судьба России каким-то таинственным образом связана с творчеством Гоголя. В статье рассматривается логика рассуждений русского мыслителя. Высказывания Розанова рассматриваются в контексте «Серебряного века», символическим представителем которого является Бердяев. Обозначен характерный редукционизм такого подхода и намечены методологические пути его преодоления.
В данной статье рассматривается проблема бессознательного дискурса и зеркальной структуры в прозе Ремизова и Гоголя. «Беззеркальный» подразумевает не только симбиотический знак перевернутого мира, или искаженное отражение образа своего или чужого, но и великолепную художественную форму. В Центре анализа — Ремизовский «Огонь вещей», опубликованный в книге «Огненная Россия» и рассказы Гоголя: «Иван Федорович Шпонька и его тетушка», «Нос», «Шинель».
В статье исследуется «плохое» пространство в творчестве Н. Гоголя и Л. Толстого, одним из вариантов которого является «укрытие» «жалкого разврата». Мотивы движения / застоя, связанные с этим пространством, встречаются в романе Н. Гоголя «Невский проспект», в «Исповеди», «Крейцеровой сонате», «Воскресении» Л. Толстого. Поиск метафизической сущности женщины и размышления о причинах и последствиях ее падения объединяют эти произведения, а также статью «Женщина» Н. Гоголя и работу толстого «Сон».
В статье раскрываются некоторые соответствия между «Коляской» Гоголя и литературным произведением Чехова, которые никогда не были изложены ранее. Это приводит к выводу, что исследуемый рассказ является самым «чеховским» произведением Гоголя.
В художественном тексте двойственность может выражаться на уровне композиции в виде удвоения, повторения, противопоставления, отражения, а на экзистенциальном уровне — в выборе между двумя возможностями. В рассказе Гоголя «Шинель» число два, как удвоение, и число четыре, как двойное удвоение, выступают на всех уровнях: лексическом, фонетическом, количественном и пространственном. Другой тип двойственности наблюдается в творчестве Тургенева, где это понятие связано с внутренней жизнью персонажей и проявляется в колебаниях между разумом и чувством. Рациональная и эмоциональная сферы, Несмотря на различные функции и различную локализацию, образуют единство, пересекаясь и взаимно влияя друг на друга.
В статье подробное сравнение эпизодов из произведения Н. В. Гоголя и И. С. Тургенева, в которых появляются персонажи немецкого происхождения.
«Спящая царевна» Жуковского, «Сказка о мертвой княгине и семи рыцарях» Пушкина относятся к одной линии развития романтического мета-сюжета о «мертвой красавице» / «мертвой невесте», где позже Панночка появится «живой» и встанет из гроба (гоголевский «Вий»), а Клара «оживет» в видениях и снах Аратова (Тургеневская «После смерти (Клара Милич)»).