Н. В. Гоголь и эстетика В. В. Зеньковского (о принципах религиозной эстетики)

В. В. Зеньковский на протяжении жизни неоднократно обращался к творчеству Н. В. Гоголя. Впервые он написал книгу о Гоголе в 1912 г. для московского издательства «Путь», но книга не была опубликована, отрывок из нее увидел свет в журнале «Христианская мысль» (1916. № 1). Затем Гоголю Зеньковский посвятил главу в книге «Русские мыслители и Европа» (Париж, 1926) и раздел в знаменитом труде «История русской философии» (Париж, 1949. Т. 1). Вершиной в изучении творчества Гоголя для Зеньковского является его книга «Н. В. Гоголь» (Париж, 1961). Однако, прежде всего, необходимо остановиться на небольшой книге Зеньковского «Из истории эстетических идей в России в XIX—ХХ вв.», впервые изданной на немецком языке в 1958 г. и только в 2002–2003 гг. увидевшей свет в русском переводе (см. главу о Н. В. Гоголе: Зеньковский В. Из истории эстетических идей в России в XIX—ХХ вв. // Вестник русского христианского движения. 2002. № 184. С. 152–162).

Для Зеньковского Гоголь — это «пророк православной культуры», его творчество символизирует духовный порыв к христианизации всей жизни, преодолению ее несовершенств. С самого начала, считает Зеньковский, в понимании культуры у Гоголя доминировал эстетический критерий. Гоголь, давая эстетические оценки, боролся с пошлостью в жизни. Он полагал, что эстетические переживания возвышают душу над земным миром и очищают ее. По мнению Зеньковского, Гоголь был захвачен эстетической утопией, верой в магическое действие красоты. В бытии центральное значение имеет красота, с которой и связана эстетическая восприимчивость человека. «Первый набросок эстетического мировоззрения» в раннем творчестве Н. В. Гоголя Зеньковский видел уже в словах кузнеца Вакулы, обращенных к Оксане: «Что мне до матери? ты у меня мать, и отец, и все, что ни есть дорогого на свете» («Ночь под Рождество»).

После постановки «Ревизора» Гоголь перестал верить в эстетический идеал и, как доказывает Зеньковский, вступил «на путь религиозного осмысления всей культуры». В духовном мире Гоголя по-прежнему центральное место занимает эстетическое миропонимание, но оно имеет внеэстетическую основу в религии. Гоголь преодолел «чистый эстетизм», искусство для него становится «ступенью ко Христу», к религиозному преображению души. Если современник Гоголя С. Киркегор в своем знаменитом труде «Или-или» резко противопоставлял эстетическое мировоззрение религиозному идеалу, то Гоголь верил в то, что искусство может сочетаться с религией. Гоголь полагал, что, если отказаться от эстетического гедонизма (наслаждения искусством), то можно достичь того, что искусство будет иметь внеэстетическую, религиозную функцию.

Зеньковский связывал формирование эстетического мировоззрения Гоголя с немецкими романтиками, с Н. М. Карамзиным и В. А. Жуковским, называя его «эстетическим гуманизмом». Для тех, кто утратил живую веру, эстетический гуманизм был спасением от душевной пустоты, заменяя религиозные идеалы культивацией и охраной благородных, высших чувств. Этот эстетический гуманизм на какое-то время пленил Гоголя, который понял его как связь эстетизма с морализмом. Гоголь считал, что созерцание красоты и осмеяние неправды способствуют духовному перерождению человека. Кроме немецких романтиков, большое влияние на формирование эстетического идеала Гоголя оказал, безусловно, А. С. Пушкин. Об этом, в частности, свидетельствует ранняя статья Гоголя «Борис Годунов» (1831), которую цитирует Зеньковский в книге «Из истории эстетических идей в России в XIX—ХХ вв.» с тем, чтобы показать действие красоты и эстетических переживаний, необходимых, как считал Гоголь, для преображения человеческой души («когда развертываю дивное творение твое, когда вечный стих твой гремит и стремит ко мне молнию огненных звуков, священный холод разливается по жилам и душа дрожит в ужасе...»). После отказа от «чистого эстетизма» Гоголь стал проповедывать религиозное служение писателя и художника, для него становится ясно, что нужен новый, религиозный тип творчества. Зеньковский доказывал, что Гоголь, вступив на путь религиозного служения, не успел его пройти до момента, когда смог бы обрести внутреннюю гармонию и равновесие. Слишком сильными стали для Гоголя переживания своего несовершенства и внутренний разлад.

В книге «Н. В. Гоголь» Зеньковский развивал теорию «эстетической антропологии», отталкиваясь от идей Гоголя о «поэтической силе» в душе человека. Зеньковский дает интерпретацию эстетических идей Гоголя, основываясь во многом на принципах своей православной антропологии. Мысли Гоголя трактуются в рамках религиозно-философской антропологии и эстетики. Гоголь писал, что высшая цель искусства — битва за душу человека. Отсюда Зеньковский делал вывод, что Гоголь искал путь от автономии эстетической сферы к целостной жизни духа.

В «эстетической антропологии» Гоголя Зеньковский выделял 3 принципа: 1) воспитание эстетической отзывчивости в человеке, 2) моральная организация внутренней жизни человека, 3) создание идеала прекрасного человека. В конце 1848 г. Гоголь писал: «Нужно людей видеть так, как видит их Христос». Для Гоголя каждый человек — «святыня», т. е. он верил в человека, его божественную сущность, возвышающую личность над эмпирическим миром зла и несовершенства. «Видение во Христе» людей — это, считал Зеньковский, отказ от эстетики и морали в пользу религиозной установки духа, оцерковление мира.

Зеньковский в анализе творчества Гоголя применял еще одно понятие, кроме уже упомянутой «эстетической антропологии»: он считал, что Гоголь строил «богословие культуры», пытаясь вернуть Церкви руководящую роль в жизни. И тот, и другой термин очень важны для понимания отношения Зеньковского к Гоголю. Известно, что Зеньковский начинал свою научную деятельность как психолог, его магистерская диссертация называлась «Проблема психической причинности» и была посвящена обоснованию индивидуальной причинности и ее роли в духовном мире человека. По мнению Зеньковского, человеческая психика определяется высшей духовной действительностью, она метафизически изначальна. В духовной сфере индивидуальное «я» имеет свой источник для восполнения сил, духовная энергия есть основа для существования индивидуальности. Как полагал Зеньковский, именно такое духовное понимание личности объясняет, что «душа наша — образ Божий». В эмиграции Зеньковский был увлечен идеей православной культуры, связав с ней все надежды на будущее духовное и национальное возрождение России (см. его статью: Идея православной культуры // Православие и культура. Берлин, 1923). Для Зеньковского творчество Гоголя — это символ, связующий эстетику с православной антропологией и богословием культуры, показывающий место искусства в религиозном мировоззрении.

В построении религиозной эстетики Зеньковский не был одинок среди современников. Он сам неоднократно ссылался, в частности, на книгу В. В. Вейдле «Умирание искусства» (1937). Вейдле считал религию основным источником искусства и утверждал: «Из религии исходит и в религию возвращается всякое искусство, не только в смысле историческом или индивидуально-психологическом, но и в силу собственной своей логики и металогики» (Вейдле В. В. Умирание искусства. М., 2001. С. 75). Таким образом, Вейдле существенно дополняет Зеньковского: если Зеньковский ограничился в построении религиозной эстетики антропологией и богословием культуры, то Вейдле показывает непосредственно религиозный смысл творчества, его «металогику». Религиозная эстетика определяет саму диалектику творчества, которая направлена на выход к вечным, надвременным ценностям.

У Зеньковского также были оппоненты в понимании религиозной эстетики. Так, известно, что первая книга о Гоголе для издательства «Путь» не была опубликована из-за отрицательного отзыва о ней С. Н. Булгакова (см. письмо Булгакова к А. С. Глинке от 13 (26) апреля 1913 г.). Булгакову не понравилось в книге Зеньковского «повторения, невыдержанность стиля, академизм рядом с психологией» (Взыскующие Града. М., 1997. С. 523). Однако, кроме претензий к структуре и стилю книги, есть основания считать, что у Булгакова были и существенные расхождения с Зеньковским во взгляде на религиозную эволюцию Гоголя. Специальных работ о Гоголе Булгаков не писал, но несколько высказываний в статьях позволяют понять его точку зрения на Гоголя. В статье «Победитель—Побежденный» (1916) о К. Н. Леонтьеве Булгаков сравнил Леонтьева с Гоголем, считая, что тому и другому были мало знакомы радость и свет, оба полностью подчинились аскетической борьбе. В очерках под общим заголовком «Л. Н. Толстой» Булгаков сближал религиозные судьбы Л. Н. Толстого и Н. В. Гоголя, которые пережили религиозный перелом в жизни и отреклись от своего художественного творчества. Таким образом, Булгаков достаточно схематичен и однозначен в оценке Гоголя, творчество которого он резко разделяет на два периода — эстетический и религиозно-аскетический, где одно противопоставляется другому, с чем принципиально был не согласен Зеньковский.

В книге «Из истории эстетических идей в России в XIX—ХХ вв.» Зеньковский строит диалектику эстетической мысли в таком направлении: от Гоголя через Достоевского и Вл. Соловьева к русском символистам. Таким образом, как полагал Зеньковский, Гоголь стоял у истоков русской религиозной эстетики, которая получило развитие в творчестве Ф. М. Достоевского, Вл. Соловьева, Вяч. Иванова и др. Зеньковский в общем продолжил эту идейную линию, вместе с В. В. Вейдле его можно поставить в тот же ряд названных мыслителей. Как в работах о Гоголе, так и в разных литературно-критических статьях (о И. С. Тургеневе, Л. Н. Толстом, о философских мотивах в русской поэзии) Зеньковский понимал эстетическое творчество как неразрывно связанное с религией, пытаясь преодолеть дуализм между Церковью и культурой, сложившийся в Новое время. Религиозная эстетика для Зеньковского — это не утопический проект, а возвращение к истокам творчества и вечной сущности искусства, к обретению связи между красотой, добром и душой человека.