Гоголь и римские виллы. Заметки к теме

Джулиани Р. (Рим, Италия), профессор русского языка и литературы в Римском Университете «Ла Сапьенца» / 2011

Рим времен Гоголя мало походил на сегодняшний Рим. Это был Город-Аркадия, отличавшийся пасторальным настроением: архитектура города была неотделима от сельской природы и от обильной растительности. Город и деревня, Искусство и Природа, «аркадский парк, ager или hortus, не знающий шума и страстей Истории»1. Гоголь почувствовал эту особенность, он говорит о Риме в письме к Плетневу от 2. XI. 1837: «Все прекрасно под этим небом; что ни развалина, то и картина; (...) строение, дерево, дело природы, дело искусства — все, кажется, дышит и говорит под этим небом (...). Это город и деревня вместе» (XI, 114-115).

В первые приезды в Рим, город представляется Гоголю Эдемом, «обетованным раем»: это чувствуется и в повести «Рим», и в его письмах2.

Само устройство Рима подталкивало к подобному прочтению города. В год присоединения к Итальянскому королевству (1870) 70% территории Рима составляли незастроенные земли, где свободно росли трава, цветы и деревья; строений в Риме было относительно немного, зато в изобилии имелись сады и огороды, в том числе монастырские, большие виллы, принадлежавшие знатным семействам, и городские парки3.

Виллы знати начали появляться в Риме в XV в. Это были резиденции, задумывавшиеся не только как место отдыха и развлечений, праздников и охоты, но и как центры культурной жизни: там собирали и выставляли коллекции произведений искусства. Как правило, виллы находились за городскими стенами, лишь немногие виллы (например, виллы Маттеи, Медичи, Альдобрандини, Миллс) расположены в черте города.

Сад являлся составной частью виллы, в которую входили господский дом, прочие жилые и служебные постройки и «дикая» часть, где занимались охотой и где были разбиты огород и фруктовый сад.

Многие виллы знатных семейств были открыты для посетителей в силу старинного закона гостеприимства, позволявшего каждому любоваться ими при условии, что посетители проявят должное уважение.

Тип римской виллы сложился в XVI в. Вилла служила подтверждением социального и культурного статуса ее владельцев. Сады римских резиденций эпохи Возрождения и барокко следовали типу сада, который по традиции был поделен на две части — «городская часть», устроенная по строгим формальным правилам, и «сельская часть», которая занимала большие площади, занятые лугами или лесами, и которая нередко служила охотничьим угодьем.

В XVIII в. определилась характерная черта римских вилл, связанная с классической традицией: на виллах той эпохи (Киджи, Альбани, Паллавичини) по-прежнему использовали геометрические схемы, основанные на том, что аллеи пересекались под прямым углом, а в местах их пересечения располагались фонтаны или декоративные элементы, подчеркивающие перспективу. Во Франции и Англии в это время утверждается английский, пейзажный сад, основанный на отказе от симметрии и на стремлении скрыть следы вмешательства человека.

Итальянский сад — регулярный сад, созданный в соответствии со строгими формальными правилами, украшенный статуями (нередко — античными) и фонтанами, — сад, ставший образцом для европейского сада эпохи Возрождения, родился в Тоскане и получил дальнейшее развитие в Риме на больших дворянских виллах, нередко возводившихся по воле просвещенных кардиналов и задумывавшихся как культурный статус-символ. Возникший позднее французский сад служил статус-символом власти абсолютного монарха, прославлявшего самого себя, поэтому он был принят за образец для европейских королевских резиденций XVIII-XIX вв.4, в том числе русских (в Царском Селе).

В Европе итальянский сад сначала был вытеснен французским, а затем, начиная с XVIII в., английским или англо-китайским, однако в Риме продолжал преобладать итальянский сад.

Во времена Гоголя садов, которые не принадлежали к какой-нибудь вилле, в Риме было очень мало. Одним из таких садов было место для гуляния, устроенное на холме Пинчо в начале XIX в. Пинчо сразу стал любимым местом прогулок, сюда приходили и римляне, и гости города, кстати, здесь любили совершать ежедневную прогулку русские художники. Когда Гоголь приехал в Рим, обустройство Пинчо было недавно закончено и парк можно было увидеть во всей его красе. Гоголь, живший на улице Феличе, у подножия Пинчо, любил там гулять. Нам известно об этом из его писем, в которых неоднократно упоминается Пинчо, и из воспоминаний современников.

Римская вилла княгини Зинаиды Волконской, на которой Гоголь бывал чаще, чем на других, мало походила на исторические римские виллы. Господский дом был скромный и небольшой: В. А. Жуковский даже называл его «дачей»5. Вилла в то время находилась среди полей, недалеко от базилики Сан-Джованни-ин-Латерано. Особое очарование вилле придавало то, что через нее проходил акведук Нерона. Акведук частично ушел в землю, а его арки превратились в гроты. Именно из такого грота Гоголь писал Данилевскому 13. V. 1838: «Я пишу к тебе письмо, сидя в гроте на вилле у кн. З. Волконской, и в эту минуту грянул прекрасный проливной, летний, роскошный дождь, на жизнь и на радость розам и всему пестреющему около меня прозябению» (XI, 147). На вилле происходит действие отрывка «Ночи на вилле» (1839), там собирались члены русской колонии в Риме. Именно здесь Гоголь 30 января 1839 г. отпраздновал день рождения с друзьями. Вместе с Жуковским он приходил сюда рисовать. Еще во времена П. П. Муратова, вилла славилась своими розами6.

Чтобы составить список римских вилл, на которых бывал Гоголь, приходилось обращаться к самым разным источникам: к его произведениям и письмам, к воспоминаниям и дневникам современников. В последних строках повести «Рим», упоминаются вилла Медичи и вилла Людовизи: «И над всей сверкающей сей массой темнели вдали своей черною зеленью верхушки каменных дубов из вилл Людовизи, Медичис, и целым стадом стояли над ними в воздухе куполообразные верхушки римских пинн, поднятые тонкими стволами» (III, 259).

Вилла Людовизи занимала свыше тридцати гектаров и простиралась от Порта Салария до монастыря Св. Исидора. Иными словами, она находилась недалеко о тех мест, в которых в Риме жил Гоголь. В 20-ые годы XVII в. кардинал Л. Людовизи приобрел участок, который он расширил и украсил богатой коллекцией живописи и старинной скульптуры, превратив в настоящий шедевр архитектуры и садово-паркового искусства. Архитектурное решение сада принадлежит Андре Ленотру, величайшему мастеру садово-парковой архитектуры, создавшему сады Версаля. Красотой садов виллы Людовизи восхищались Гете и Стендаль. До нашего дня вилла не сохранилась: в 1883 г. она была поделена на участки и распродана. Убранство виллы было увезено или разрушено. Разрушили все, спасти удалось только Казино Авроры с фресками Гверчино. П. П. Муратов скажет в «Образах Италии»: «на пепелище садов Ленотра свило свое неуютное гнездо правящее сословие объединенной Италии»7.

П. В. Анненков воспоминал о том, что однажды Гоголь предложил ему пойти на эту виллу, но им не открыли ворота8.

Вторая вилла — вилла Медичи — сохранилась до наших дней. Начиная с XVII в. здесь располагается Французская академия. Вилла Медичи стоит на холме Пинчо — там, где когда-то располагалась вилла римского консула Луция Лициния Лукулла, у которого бывали Цицерон и Помпей. Флорентийский коллекционер и меценат Ф. де Медичи в 1576 г. приобрел этот участок земли и перестроил резиденцию в великолепный дворец, достойный имени Медичи. Кардинал задумывал виллу как музей: он разместил здесь свою галерею-антиквариум, где было выставлено собрание произведений античного искусства. Парк, в котором можно было полюбоваться на редкие и ценные растения, был устроен с учетом сценографического эффекта целого. С архитектурной точки зрения римская вилла Медичи ближе к флорентийским виллам, а не к римским виллам. На террасе виллы часто проходили праздники, самый памятный из них был устроен 28. IV. 1829 г. французским послом писателем Ф. Р. де Шатобрианом в честь Великой княгини Елены Павловны.

В повести «Рим» Гоголь лишь мельком упоминает виллу Боргезе, ставшую символом просвещенного римского меценатства. В свое время писатель спешил показать ее только что приехавшему в Рим Жуковскому9. В XVII в. кардинал С. Каффарелли Боргезе построил «виллу наслаждений», подтверждавшую социальный статус его семейства: здесь должно было разместиться внушительное художественное собрание кардинала. Вилла Боргезе — один из ярких образцов архитектуры римского барокко. В комплекс виллы входят несколько строений, скульптуры, монументы и фонтаны, созданные выдающимися представителями барокко (включая Бернини), а также мастерами, представляющими неоклассическое и эклектическое направления; обширное пространство занимает парк, перелески и охотничьи угодья — здесь можно увидеть вековые деревья, пруды, итальянский и английский сады, украшенные фонтанами, статуями. На огромной территории виллы находилось также три тайных сада. У входа — плита с латинским изречением, напоминающим о «Законе садов»: «Ступай, куда хочешь, — проси, чего хочешь, — уходи, когда захочешь. — Здесь все устроено не столько для хозяина, сколько для гостя. — В эти счастливые времена, когда обеспечена личная безопасность, — Хозяин дома не желает диктовать строгие законы...»10.

Гоголь любил великолепные панорамы Рима, особенно на закате. В своих письмах он упоминает две большие виллы XVII в., на которых он бывал. С этих вилл открывался великолепный вид на Рим и Римскую кампанью: речь идет о вилле Фальконьери во Фраскати, где останавливались его друзья Репнины, и о вилле Барберини в Альбано. Вероятно, именно эти две виллы имел он в виду в отрывке из «Рима», где он описывает Римскую кампанью на закате.

Чтобы выяснить, какие римские виллы больше всего любил Гоголь, мы обратились к маршруту, который писатель подготовил для Александры Смирновой в январе 1843 г. В него попали только вилла Волконской и сады Колонна (IX, 490).

Сады Колонна, сохранившиеся до наших дней, находятся на склоне Квиринальского холма, некогда на этом месте находились развалины храма Солнца. В XVI в. они были обустроены князем Филиппо I Колонна, позднее их украсили террасами, небольшими строениями и архитектурными сооружениями. Здесь росла одна из трех знаменитых римских пиний. Другая пиния возвышалась у палаццо Барберини, в двух шагах от дома Гоголя; третья, самая знаменитая, росла на Монте Марио.

В «запасном» маршруте, подготовленном для Смирновой, упоминаются другие римские виллы: вилла Памфили, вилла Монте Марио, вилла Маттеи и вилла Миллс (IX, 490).

Вилла Дориа-Памфили, самая большая из римских вилл, в 1630 г. была приобретена князем П. Памфили и впоследствии была расширена. Господский дом построен по проекту А. Альгарди, опиравшегося, в свою очередь, на проект Палладио. Гости виллы могли любоваться античными скульптурами, полотнами великих художников, французским тайным садом и садом театра, который изображал духовный путь человека, приводящий его к высшим сферам познания. На вилле были каналы, озера, фонтаны и каскад. Из дневников Жуковского известно, что Гоголь побывал на этой вилле вместе с ним в январе 1839 г.11

Вилла Монте Марио находилась на одноименном холме Монте Марио, на виа Трионфале, названной так потому, что в Древнем Риме именно по ней возвращались легионы, праздновавшие военные победы. Она представляет собой редкий образец римской виллы XV в. и была известна прежде всего тем, что оттуда открывался чудесный вид на Вечный город и на Римскую кампанью, увековеченный в 1845 г. русским художником В. Е. Раевым.

Вилла Маттеи (ныне — вилла Челимонтана) была воздвигнута в конце XVI в. знатным римлянином Ч. Маттеи. Над ее проектом работали архитекторы братья Дж. и Д. Фонтана. Виллу украшали статуи, фонтаны и водные потехи, здесь также имелись египетский обелиск и лоджия, где экспонировалось собрание античного искусства. Сады были устроены с большим искусством, имелся там и «тайный садик» с подземным лабиринтом.

Вилла Миллс находилась на Палатинском холме, в уникальном археологическом окружении, на территории бывшего дворца Цезарей. С виллы открывался чудесный вид на древнеримские археологические руины. Гоголь ходил туда рисовать; 24 января 1839 г. он побывал там вместе с Жуковским12, который запечатлел его на одном из рисунков.

От самой Смирновой нам известно, что они с Гоголем неоднократно ходили на знаменитую виллу Мадама, расположенную на склоне Монте Марио и построенную по проекту Рафаэля. То, что Стендаль называл «прекраснейшим, что создал Рафаэль в архитектуре»13, постепенно приходило в упадок.

Жуковский вспоминает о том, как они с Гоголем ездили на виллу Альбани14. Эта вилла — одно из совершенных выражений любви к античности, распространившегося в середине XVIII в. Кардинал А. Альбани, в 1747 г. приобрел этот участок, чтобы устроить там свою резиденцию. В комплекс виллы входил господский дом, итальянский сад, фонтаны. В саду размещались экспонаты драгоценной коллекции кардинала, помогал которому в организации садового пространства

изумительный консультант — Винкельман, служивший у кардинала библиотекарем. Сергей Уваров говорил об этой вилле как об убежище мудреца и вельможи, украшенном живописью Менгса, где родилась новейшая Археология, где Винкельман занимался своими превосходными исследованиями»15. К сожалению, до наших дней сохранились только следы былого великолепия.

Опираясь на свидетельство Анненкова, мы можем причислить к римским садам, которые любил Гоголь, Саллюстиевы сады — вернее, то, что осталось от большого монументального древнеримского парка, простиравшегося от Квиринала до Пинчо. Эти сады, принадлежавшие Юлию Цезарю, были приобретены историком Саллюстием. С веками они утратили все убранство, Во времена Гоголя сады пребывали в запустении.

В течение столетий облик вилл римской знати существенно изменялся: годы упадка неоднократно сменялись новым расцветом. В конце XVIII в. римское общество переживало непростую экономическую ситуацию, в результате чего многие, особенно старинные виллы, лишились своего убранства или попросту были разграблены. Представить себе, как они выглядели во времена Гоголя, мы можем благодаря свидетельствам современников, более откровенных и разговорчивых, чем писатель.

В длинном тексте «Прогулок по Риму» Стендаль не упоминает сады Колонна, которые Гоголь показал Смирновой: это можно расценивать как доказательство оригинальности вкуса русского писателя.

Гоголь любил природу. Как вспоминает Смирнова, ему нравилось дотрагиваться до цветов и растений, в Риме он любил лежать на траве и молча смотреть на небо16.

Вернувшись в Россию, он до последних дней не оставлял занятия садоводством. Современники отмечали его необычный вкус: он не любил симметрично размешенных дорожек или рядами посаженных деревьев; сад должен был лабиринтом, в котором трудно сразу ориентироваться»17. Нелюбовь к порядку и симметрии, отличавшие сад в Васильевке, характерны и для сада Плюшкина18, и для удивительной теории пейзажа, которую Гоголь изложил Анненкову в 1841 г.19. Гоголь любил отсутствие симметрии, путаницу, лабиринт, а этот элемент свойственен литературному маньеризму. Писателям-маньеристам весь мир видится лабиринтом20. Гоголь тоже видел мир как лабиринт. Лабиринт и арабеска — его любимые формы: не только графические формы, сколько эмблемы и символы. Вспомним в этой связи, что любовь к арабеске отличает и его литературные произведения, и художественные занятия, в том числе, рисунки для ковров21.

Нет ли противоречия между любовью Гоголя к лабиринту, арабеске и регулярным характером итальянского сада, отличавшим римские виллы?

На самом деле никакого противоречия здесь нет. А. Шлегель называл сад со строгими формами, «арабесками садоводства»22. На виллах эпохи Возрождения эти растительные «арабески» создавали эффект лабиринта благодаря геометрической организации высокой, обстриженной под прямым углом живой изгороди. В итальянском саду лабиринт служил не только для украшения, он выполнял мистическую и символическую функции, служил напоминанием о жизненном пути человека. То же самое было сказано о произведениях Гоголя. На многих римских виллах были лабиринты: от Квиринальских садов до Пинчо, от виллы Маттеи до виллы Людовизи. Кроме того, на римских виллах эпохи Возрождения и барокко, использовались десятки художественных приемов: от архитектурно-сценографической организации пространства, повышенного внимания к перспективе, к сценическому построению пейзажей и убранства, до «диковин», внезапно открывавшихся зрителю в соответствии с поэтикой неожиданного, поразительного, о которой Гоголь писал в статье «Об архитектуре нынешнего времени».

Сохраняя структуру итальянского сада эпохи Возрождения и барокко, в XIX в. римские виллы нередко приходили в запустение. Однако в глазах Гоголя это лишь усиливало ощущение Эдема, с которым он сравнивал Рим, а не умаляло его. 28. IV. 1838, Гоголь писал сестрам: «иногда в стену дома вделана какая-нибудь колонна, которая еще была сделана при Римском императоре Августе, вся почерневшая от времени. Иногда целая площадь вся покрыта развалинами, и все развалины эти покрыты плющом, и на этих растут дикие цветы, и все это делает прекраснейший вид, какой только можете себе вообразить» (XI, 137-138). Рим Пиранези — город с руинами, покрытыми пышной растительностью и увитыми плющом, — полностью соответствовал вкусу и пристрастиям Гоголя.

В Риме виллы казались частью природной среды — гармоничной и при этом «дикой». В них соединялись симметрия и естественность, человеческая забота и свободная, цветущая природа. Кроме того, сад и окружающий его пейзаж перетекали один в другой и дополняли друг друга: о таком идеальном слиянии сада с пейзажем писал Ф. Шиллер в «Письмах об эстетическом воспитании».

Всю жизнь, до последнего дня, гармония оставалась идеалом Гоголя, ясно выраженным в статьях об искусстве. В 1837 г. он признается Смирновой: «Стройность, гармония во всем, вот что прекрасно»23. В Риме он находит воплощение своего идеала. Римские виллы эпохи Возрождения и барокко являлись высочайшим воплощением гармонии — и в виллах как таковых, и в их связи с окружающим пейзажем.

Поэтому нет ничего удивительно в том, что среди римских вилл Гоголь отдавал предпочтение самым старым, созданным в эпоху Возрождения и барокко. Догадка Абрама Терца о том, что в Риме Гоголь «угадал сердцем» родину барокко24, находит подтверждение в его любви к римским виллам.

Муратов писал о римских виллах: «Эта вечная зелень, венчающая холмы и руины Рима, волнует и очаровывает сердца северных людей, точно слова античного мифа или явление древних божеств»25.

В наши дни Гоголь вернулся на «родину души своей». Именно среди «этой вечной зелени», на вилле Боргезе, в 2002 г. был открыт памятник Гоголю работы З. Церетели. Автору этих строк выпала честь перевести на итальянский слова Гоголя, высеченные на постаменте: «...о России я могу писать только в Риме. Только там она предстоит мне вся, во всей своей громаде...».

Перевод с итальянского А. Ямпольской.

Примечания

1. Fumaroli M. Roma nell’immaginario e nella memoria dell’Europa. // Imago Urbis Romae. L’immagine di Roma in eta’ moderna. A cura di C. De Seta. Milano 2005. P. 83.

2. См. Джулиани Р. Рим в жизни и творчестве Гоголя, или Потерянный рай. М. 2009. С. 145-146.

3. О римских виллах и садах, см. Tagliolini A. I giardini di Roma. Roma 2006; Verdi delizie. Le ville, i giardini, i parchi storici del Comune di Roma. A cura di A. Campitelli. Roma 2005.

4. См. Gallo L. Variazioni sul classico. L’architettura francese dal Rinascimento alla Rivoluzione. Roma 2000. P. 113.

5. Жуковский В. А. Полн. собр. соч. и писем в 20 т. Т. XIV. М. 2004. C. 142.

6. См. Муратов П. П. Образы Италии. М. 1994. C. 217.

7. Там же. С. 211.

8. См. Анненков П. В. Литературные воспоминания. М. 1983. С. 75-76.

9. См. Жуковский В. А. Указ. соч. Т. XIV. С. 140.

10. Цит. по Assunto R. Ontologia e teleologia del giardino. Milano 1988. С. 33.

11. См. Жуковский В. А. Указ. соч. Т. XIV. С. 149.

12. См. Жуковский В. А. Указ. соч. Т. XIV. С. 150.

13. Стендаль. Прогулки по Риму. Собр. соч. в 15 т. Т. 10. М. 1959. С. 18.

14. См. Жуковский В. А. Указ. соч. Т. XIV. С. 149.

15. Uvarov S. S. Roma e Venezia nell’anno 1843. Con le versioni originali in francese e le traduzioni in russo. A cura di A. Romano. Venezia 2010. С. 120.

16. См. Смирнова-Россет А. О. Автобиография. Подг. к печати Л. В. Крестова. М. 1931. С. 284.

17. Цит. по Барабаш Ю. Почва и судьба. Гоголь и украинская литература: у истоков. М. 1995. С. 54.

18. См. Дмитриева Е. Духовный лабиринт Гоголя и сад Плюшкина. // Дмитриева Е., Купцова О. Жизнь усадебного мифа: утраченный и обретенный рай. М. 2008. С. 290-293.

19. См. Анненков П. В. Литературные воспоминания. С. 86-87.

20. См. Hocke G. R. Il manierismo nella letteratura. Milano 1965. С. 25-27.

21. См. Вересаев В. Гоголь в жизни. М. 1990. С. 505.

22. Schlegel A. W. Die Kunstlehre. Hrsg. E. Lohner. Stuttagart 1963. С. 180-181.

23. Цит. по Смирнова-Россет А. О. Указ. соч. С. 273.

24. Абрам Терц В тени Гоголя. Париж 1981. С. 349.

25. Муратов П. П. Указ. соч. С. 217.

Яндекс.Метрика