Гоголь и паломническая традиция (предварительные заметки)

Гуминский В. М. (Москва), д.ф.н., профессор, главный научный сотрудник ИМЛИ РАН / 2011

В начале 1842 г., получив благословение от преосвященного Иннокентия, тогда епископа Херсонского, Гоголь объявил семье Аксаковых о своем решении отправиться к Гробу Господню. Услышав это, жена С. Т. Аксакова Ольга Семеновна заявила, «что теперь она ожидает от него описания Палестины». Гоголь ответил согласием: «Да, я опишу вам ее...»¹. Побывав в 1848 г. на Святой Земле, писатель так и не выполнил своего обещания².

Однако паломническая традиция, восходящая к первым векам христианства (первое русское литературное паломничество — «Хождение» игумена Даниила относится к началу XII в.), безусловно, сыграла свою роль в жизни Гоголя, в его духовном развитии, в той или иной степени отразилась в творчестве. Об этом свидетельствуют уже «Вечера на хуторе близ Диканьки».

Иван Федорович Шпонька за обедом у Григория Григорьевича Сторченко познакомился с неким Иваном Ивановичем «в долгополом сюртуке с огромным стоячим воротником, закрывавшим весь его затылок, так что голова его сидела в воротнике, как будто в бричке». Новый знакомец, впрочем, знавший Ивана Федоровича, как выяснилось, с малолетства, «не преминул поместиться возле него, радуясь душевно, что будет кому сообщать свои познания». Эти многообразные познания включали и сведения по части паломнической литературы. «Читали ли вы... — спросил Иван Иванович после некоторого молчания, — книгу „Путешествие Коробейникова ко Святым Местам“? Истинное услаждение души и сердца! Теперь таких книг не печатают... Истинно удивительно, государь мой, как подумать, что простой мещанин прошел все места эти... Подлинно его сам Господь сподобил побывать в Палестине и Иерусалиме» (I, 300).

Трудно сказать, почему Иван Иванович назвал Трифона Коробейникова «простым мещанином». Почти во всех списках коробейниковского хождения (по разным подсчетам их число колеблется от 200 до 400 и даже более 500)³ автор называется «московским купцом», в деловых документах дьяком, иногда его считают подъячим. Ошибся Иван Иванович и когда сказал, что «теперь таких книг не печатают». Впервые «Трифона Коробейникова, московского купца, с товарищи, путешествие во Иерусалим, в Египет и к Синайской горе в 1583 г.». было издано В. Г. Рубаном в 1783 г. Затем повторено в 1786, 1803, 1810 и т. д. (мы указываем переиздания до 1832 г., когда вышли «Вечера на хуторе близ Диканьки» с повестью «Иван Федорович Шпонька и его тетушка», всего же таких переизданий было около 40).⁴

Однако, несмотря на неточность, то же определение «мещанин» Гоголь повторил уже «от себя», когда писал рецензию на другое произведение паломнического жанра — «Путешествие к Святым Местам, совершенное в XVII столетии Иеродиаконом Троицкой Лавры», вышедшее в 1836 г. Рецензия предназначалась для пушкинского «Современника», но опубликована не была, да, скорее всего, и не была закончена. Она содержала только общую характеристику читательского успеха у «нашего народа» паломнической литературы, представленной также в самом общем виде: «Путешествия в Иерусалим производят действие магическое в нашем народе. Это одна из тех книг, которые больше всего и благоговейнее всего читаются. Почти такое производит на них впечатление путешествие в Цареград, как будто невольная признательная черта, сохранившаяся в русском племени, за тот свет, который некогда истекал оттуда. Нередко русский мещанин, промышленник сколько-нибудь ученый, бросив дела, отправлялся сам в Иерусалим и Цареград, и даже издавал книгу, которую жадно покупали у разносчиков...» (VIII, 200-201).

Автор рецензируемого произведения, как следует из его содержания (других сведений о нем не обнаружено), тоже не мещанин и не «промышленник, сколько-нибудь ученый» (Гоголь употребляет слово «промышленник» явно в далевском значении — «промышляющий что или чем-либо», т. е. ремесленник и т. п.), а иеродиакон Свято-Троицкой Сергиевой лавры Иона (Маленький). Он совершил паломничество на Святую Землю по предложению приезжавшего в Москву Иерусалимского патриарха Паисия, которому показывал в Троице-Сергиевой лавре Успенский собор. Получив разрешение от царя Алексея Михайловича, Иона в 1649 г. вместе с Паисием выехал в Молдавию. В свите Паисия находился и другой русский паломник-писатель — Арсений Суханов, автор замечательного «Проскинитария». В 1651 г. во время Великого поста Иона, наконец, отправился в Иерусалим. Паисий дал ему в сопровождающие иерусалимского араба-христианина, «старца араба», от которого русский паломник «мало не погибох», ибо тот «мздоимства ради» выдал его османским властям. На Святой Земле Иона пробыл четыре месяца, всю ее «видех очима своима и преходих грешными ногами». В 1652 г. иеродиакон вернулся через Царьград в Москву. Назвать «Хождение» Ионы Маленького популярным народным чтением также нельзя — известны всего лишь 2 списка этого произведения, по одному из которых М. А. Коркунов (1806-1858), преподаватель всеобщей истории в Московсом университетском благородном пансионе, и издал в 1836 г. это произведение. Исследователи отмечают типичность путешествия Ионы для паломнической литературы XVII в. и влияние на него первого русского произведения в этом жанре — «Хождения» игумена Даниила⁵.

Первым, кто опубликовал (частично) «Хождение» игумена Даниила, был Н. М. Карамзин. В примечании 211 к т. II, гл. VI «Истории Государства Российского» (том завершен в 1806, опубликован в 1818) он его отчасти пересказал и привел обширные выдержки: о короле «Балдвине», о чуде сошествия св. огня в Великую субботу и др.⁶ «Хождение» игумена Даниила было достаточно популярным чтением — по разным подсчетам, сохранилось, от 120 до 150 списков этого произведения.

В конце 1832 — начале 1833 г. Гоголь читал и делал выписки из «Истории Государства Российского». Гоголевская заметка под названием «Набожность» восходит именно к этому месту в гл. VI истории Карамзина (в заметке Гоголь перепутал имена Святополка и Святослава): «Монахи путешествовали к святым местам: игумен Даниил во время Святослава был в Иерусалиме во время Балдуина» (IX, 63)⁷.

Неизвестно, читал ли Гоголь эти произведения древнерусской паломнической литературы (пусть в выдержках и пересказе, как в случае с «Хождением» игумена Даниил) или судил о них понаслышке. Но то что он имел какое-то представление об этой литературе, сомнению не подлежит. Паломничества, хождения — когда-то один из ведущих жанров древнерусской литературы (уступавший по популярности только агиографическим произведениям), к XIX в. оказался на периферии литературного процесса, оставаясь массовым чтением только в простонародной среде, у купечества и мелкого провинциального дворянства⁸. Соответствующим образом сокращалась и сама практика паломнических путешествий на Святую Землю.

Между тем именно в 1-й пол. XIX в. происходит своего рода возвращение паломничеств в литературу, актуализация древнего жанра. Расширяется и само паломническое движение. Если в конце XVIII в. ежегодное число русских паломников редко превосходило несколько десятков, то в 1820-е гг. оно достигало до 200, а в 1840-е гг. до 400 человек. Причем процесс шел по нарастающей, чему в немалой степени способствовало учреждение в 1839 г. российского консульства в Бейруте, а в 1858 г. и в Иерусалиме, открытие в 1847 г. Русской духовной миссии в Иерусалиме, создание в 1882 г. Православного Палестинского общества (с 1889 г. Императорского Православного Палестинского общества) и т. д. Постепенно изменялся и социальный состав паломников. И хотя, по-прежнему, подавляющее большинство паломников составляли крестьяне, среди них, начиная с 1830-х гг. все чаще встречаются представители дворянского сословия. 1859 г. открыл дорогу на Святую Землю членам императорской фамилии. В это году совершил паломничество вл. кн. Константин Николаевич, в 1872 — Николай Николаевич, в 1881 и 1889 гг. — Сергей Александрович⁹. В результате в период с 1800 по 1914 г. в России было опубликовано более 1 200 произведений паломнической литературы, тогда как в XVIII в. их число не превышало 100.¹⁰

В истории русской литературы изменение отношения к паломническому жанру обычно связывают в первую очередь с именем А. Н. Муравьева. Его «Путешествие ко Святым местам в 1830 году» (СПб., 1832) имело необыкновенный успех и было переиздано в 1833 и 1835 гг., а затем в 1840 и 1848 гг.¹¹. Критика восторженно приветствовала появление «русского Шатобриана» (автора знаменитого «Путешествия из Парижа в Иерусалим... и обратно из Иерусалима в Париж», 1811). Некоторые отзывы замечательны по тем представлениям о литературе, посвященной религиозной проблематике, которые успели сложиться в русском (светском) обществе. Например, критику «Отечественных записок» язык «Путешествия...» «мог бы показаться изысканным и напыщенным, если бы он выражал собой предмет обыкновенный, житейский или выходящий из сферы религиозной». А вот у Муравьева «язык в высшей степени приличный своему предмету»¹². Даже Пушкин начал писать рецензию на эту книгу, но она осталась незаконченной. Упоминал поэт «путешествие к святым местам» А. Н. Муравьева, «произведшее столь сильное впечатление», и в предисловии к «Путешествию в Арзрум»¹³.

Сам Муравьев, все более осознавая значительность такого успеха, не только для себя как современного автора, но и для будущего развития отечественной словесности, торопится «закрепить» свое произведение в определенной литературной и культурной традиции. Так в 3-м издании «Путешествия...» в качестве вступительной статьи появляется обстоятельный «Обзор русских путешествий в Святую Землю». Он включает рассмотрение полутора десятков памятников русской паломнической литературы XII–XIX вв., от «Хождения» игумена Даниила до «Русских поклонников» Д. В. Дашкова. Древнерусские хождения Муравьев цитирует и пересказывает либо по немногочисленным в то время публикациям, либо по рукописям.

«Путешествие...» Муравьева действительно «есть одна из тех книг, которые делают переворот в литературе и начинают собою ее новую, живую эпоху»¹⁴. На склоне лет, уже будучи автором огромного количества книг «церковного содержания», писатель так определил свои творческие заслуги: «Я, можно сказать, создал церковную литературу нашу, потому что первый облек в доступные для светских людей формы все самые щекотливые предметы богословские...»¹⁵ Или, по более емкой характеристике А. С. Стурдзы, призвание Муравьева заключалось в том, «чтобы сблизить и сроднить на Руси изящную словесность с духовною»¹⁶. Но, оставляя в стороне споры, чтo принесло русской литературе и Православной Церкви муравьевское «церковно-беллетристическое» (Н. А. Хохлова) направление, отметим трагические неудачи на, казалось бы, том же самом пути, постигшие писателей, гораздо более значительных, чем автор «Путешествия ко Святым местам», например, Гоголя с его «Выбранными местами из переписки с друзьями» и «Размышлениями о Божественной Литургии».

Нельзя сказать, что Гоголь обошел вниманием творчество А. Н. Муравьева. Еще в конце 1820-х гг. он собственноручно переписал стихотворение Муравьева «Кто усладит мои страданья...» из сборника «Таврида» (М., 1827. С. 102), где оно было напечатано под названием «Забвение».¹⁷ По мнению В. Э. Вацуро, стихотворение «Русалки» из того же сборника (С. 84) послужило источником «сцены русалок» в гоголевском «Гансе Кюхельгартене» (СПб., 1829).¹⁸ Как было установлено В. А. Воропаевым и И. А. Виноградовым, одним из основных источников гоголевских «Размышлений о Божественной Литургии» явилась статья А. Н. Муравьева «О Литургии», напечатанная анонимно в т. 1 «Христианского чтения» за 1841 г.¹⁹

Что касается «Путешествия ко Святым местам в 1830 году», то оно фигурирует (в первом разделе «Книги духовного содержания» под № 53) в погодинском «Реестре книгам, отправленным из Москвы в Рим Гоголю 1841 года июля 11 дня».²⁰ В «Записках о жизни Николая Васильевича Гоголя» П. А. Кулиш привел «прекрасный мемуар» товарища Гоголя по службе в университете Ф. В. Чижова, посвященный общению с Гоголем в Риме в 1843 г. В числе прочего мемуарист вспомнил об одном «довольно натянутом разговоре» с писателем: «Не помню, как-то мы, заговоривши о М<уравье>ве, написавшем «Путешествие к Святым Местам» и проч. Гоголь отзывался об нем резко, не признавал в нем решительно никаких достоинств и находил в нем отсутствие языка. С большею частию этого я внутренне соглашался, но странно резкий тон заставил меня с ним спорить. Оставшись потом наедине с Языковым, я начал говорить, что нельзя не отдать справедливости М<уравье>ву за то, что он познакомил наш читающий люд со многим в нашем богослужении и вообще в нашей церкви. Языков отвечал: «М<уравье>ва терпеть не мог Пушкин. Ну, а чего не любил Пушкин, то у Гоголя делается уже заповеднею и едва не ненавистью».²¹

В дневнике Ф. В. Чижова этот разговор представлен несколько в иной форме и отнесен к 27 декабря 1842 г.: «Сегодня вечером заговорили мы о Муравьеве. Гоголь говорит, что язык его вял; не знаю, сколько мне кажется, именно у него хорош язык. Гоголь говорит, что теперь трудно писать чистым языком, — да у него самого язык с сильными промахами». На следующий день Ф. В. Чижов записал: «Заходил я к <Н. М.> Языкову: разговорившись о Муравьеве, он говорит: «Ну что Гоголь городит, что язык Муравьева дурен, это все от того, что он Пушкина партии, даже он почти не читал Муравьева». Это к сведению... Читаю Муравьева. Действительно, не вяло, а натянуто, и к тому же у него нет уменья владеть языком, множество ошибок и недоглядок в языке, множество неясностей, вообще следовало бы сильно его выправить. Ко всему этом у него нет такту...«.²²

Однако, судя по всему, со временем Гоголь все-таки «отдал справедливость Муравьеву» и по той же причине, по которой отдавал ему справедливость Ф. В. Чижов. По свидетельству А. О. Смирновой, «Андрей Ник<олаевич> позже писал о православной церкви, познакомил невежественную публику с сокровищами православия. Гоголь очень уважал его труд и говорил: „Вот человек, который исполнил долг пред Богом, церковью и своим народом“».²³

Н. М. Языков, столь нелицеприятно отозвавшийся о Гоголе из-за его упреков «языку Муравьева», сам в письме Гоголю от 12 июня 1845 г. в ответ на просьбу, высказанную в письме от 5 апреля 1845 г., прислать «Путешест<вие> к Св. Местам» Норова» («... хочу посмотреть, что за вещь»), трактовал муравьевское «Путешествие...» весьма критически. «Путешествие А. Норова в Иерусалим я уже отдал Аксаковым, которые имеют с кем переслать его к тебе: оно мне очень понравилось: это не муравьевское! Книга дельная, ученая и необходимая всякому паломнику».

До этого Языков пытался прислать в Рим книгу А. С. Норова через П. А. Вяземского (письмо Гоголю от 25 апреля 1845 г.). После этого уже в декабре 1845 г. доставить с кн. В. П. Голицыным, отправлявшимся в Италию (письмо Н. Н. Шереметевой Гоголю от 22-23 декабря 1845 г.). Но, как писала Гоголю 29-30 января 1846 г. уже сама Н. Н. Шереметева, «от Николая Михайловича книга к вам была отправлена. Я думала, что и пошла с Голицыным, но после меня известили, что назад прислал, негде положить. Узнав о сем, посылала в Москву, чтобы доставили эту книгу к Николаю Михайловичу. От него имею ответ, что он получил. Найдет случай, с кем к вам доставить». Раздосадованный Н. М. Языков отвечал Н. Н. Шереметевой 29 декабря 1845 г.: «Книга, которую не взял с собою в Рим князь Голицын я получил: она уже в другой раз возвращается ко мне тем же образом! Видно не судьба ей доехать [на встречу] к Николаю Васильевичу!...».²⁴

С этим не без грусти согласился и сам Гоголь. Он писал Языкову 26 февраля (н. ст.) 1846 г.: «Странная судьба книги „Путешествие в Иерусалим“ Норова, которая никак не может до меня доехать, показывает мне, что в этот <год> еще не судьба ехать и мне в Иерусалим». «Путешествие» А. С. Норова добралось до Гоголя только через пять месяцев, о чем он извещал Н. М. Языкова в письме от 21 июля н. ст. 1846 г.: «Наконец книги получены...».

«Путешествие по Святой Земле в 1835 году» (Ч. 1-2. СПб.) А. С. Норова впервые увидело свет в 1838 г. Через шесть лет вышло 2-е издание²⁵.

«Бесспорно лучшее описание Святой земли, которое существует в русской литературе», — так охарактеризовал «Путешествие по Святой Земле в 1835 году» крупнейший знаток этой литературы В. Н. Хитрово²⁶. Неизвестно, разделил бы такую высокую оценку Гоголь. Следов его знакомства с норовским путешествием (также, впрочем, как и муравьевским) ни в произведениях, ни в эпистолярном наследии пока не обнаружено.

Правда, о литературных путешествиях на Святую Землю Гоголь все-таки высказался, но уже после своего возвращения из Палестины на родину. По дороге в Одессу в октябре 1850 г. писатель гостил у В. А. Лукашевича, где с ним познакомился А. В. Маркович, сообщивший П. А. Кулишу, в частности, об одном «из тогдашних разговоров Гоголя»: «О Святых Местах он не сказал своего ничего, а только заметил, что Пужула, Ламартин и подобные им лирические писатели не дают понятия о стране, а только о своих чувствах, и что с Палестиной дельнее знакомят ученые прошлого века, сенсуалисты, из которых он и назвал двух или трех».²⁷

В разговоре Гоголь упомянул двух французских авторов известных путешествий по Востоку. Это прежде всего Ж.-Ж.-Ф. Пужула (J.-J.-F. Poujoulat), который вместе с Ж.-Ф. Мишо (J.-F. Michaud) в 1832-1835 гг. выпустил в Париже трехтомные «Письма с Востока» («Correspondance dOrient»). Известен анонимный русский перевод отрывка «Писем...», посвященного как раз Святой Земле и вышедшего отдельным изданием: Мишо Ж.-Ф. Очерки Иерусалима и святых окрестностей, Вифлеема, Иордана, пустыни св. Иоанна, монастыря св. Саввы, Хеврона и проч. / Из переписки о Востоке Мишо и Пужула. СПб., 1837.

В обзоре «Способностей и мнений новейших путешественников по Востоку» О. И. Сенковский (Барон Брамбеус) не преминул заметить по поводу фундаментальных «Писем с Востока», «превознесенных необычайными похвалами»: «Что гг. Мишо и Пужула открыли на Востоке? Ровно ничего. В их письмах нет ни одной вещи, которая бы не была давно известна и тысячу раз описана. Это самая бесцветная, поверхностная книга, какая только была издана в наше время о картине богатой красками и о предмете высочайшей философической важности; авторы, поистине, могли сочинить ее не выезжая из Парижа, потому что она, даже по части описаний наружного вида Востока и общества, не прибавила ни одного нового известия к тем, которые мы уже имели».²⁸

Столь же беспощадно Барон Брамбеус анализирует «Путешествие по Востоку» («Voyage en Orient») А. М. Л. де Ламартина, вышедшее в Париже в 1835 г. По мнению О. И. Сенковского, «в поступках, разговоре, сочинениях, в прозе и стихах» знаменитого романтика «трудно было заметить что-нибудь доказывающее способность его к наблюдениям». Это подтверждается и его новой книгой. «Он совершенный француз. Он привык действовать в обществе, где много пустого, где много великих слов без смысла, много смешного, приятного и блестящего... Он походит к Святому Гробу с понятиями и чувствами, восторженными до высочайшей степени. Он ожидал, что причетники, живущие в этой священной ограде, должны быть люди святые, набожные, благочестивые, давно забывшие свет и его суеты, и вдруг видит их корыстолюбивыми, невеждами, развратными». И несколько раньше: «Г. Ламартин видит терпимость и полную достоинства снисходительность мусульман, чувствует их нравственное превосходство, но не смеет сообщить об этом открытии самому себе. Таким образом, он приведен в смущение, обременен ужасной тяжестью. Понятия его жестоко потрясены, но предрассудки остаются непоколебимыми». «Набожный путешественник» создал «странную теорию» о Востоке, не подтверждаемую реальностью. И, вообще (О. И. Сенковский ссылается здесь на мнение «Оттоманского Монитера» — ведущей турецкой газеты), представления о Востоке Ламартина есть «слабость человека любезного и гениального, но погруженного в мистические созерцания, более близкие к небесам, нежели к земле».²⁹

Как мы видим, мнения О. И. Сенковского и Гоголя о французских путешественниках по Святым Местам в целом совпали: оба, в первую очередь, отказывают им в «дельности» сообщаемых сведений о Палестине (ср. с вышеприведенным отзывом Н. М. Языкова о путешествии А. С. Норова).

Установить имена «двух или трех» «ученых прошлого века, сенсуалистов», оставивших именно «дельные» описания Палестины весьма затруднительно. Сколько нам известно, крупнейшие представители сенсуализма XVIII в. (Д. Юм, Дж. Беркли, К. Гельвеций, П. Гольбах и др.) никогда в Палестине не были и записок о ней не оставили. Впрочем, автор знаменитого «Сентиментального путешествия по Франции и Италии» (1768) Лоренс Стерн, влияние которого на русскую литературу (в том числе, на Гоголя) трудно переоценить, был серьезно увлечен учением сенсуалиста Дж. Локка об ассоциации идей. Исследователи отмечают следы чтения сенсуалистов в «Путешествии из Петербурга в Москву» А. Н. Радищева и т. д. и т. п. Но в данном случае все это к делу не относится.

Примечания

1. См.: Аксаков. История моего знакомства с Гоголем // Гоголь в воспоминаниях современников. [М.] 1952. С. 146-147.

2. О паломничестве Гоголя на Святую Землю в 1848 г. существует довольно обширная литература. Наиболее обстоятельно этот вопрос рассмотрен в кн.: Воропаев В. А. Николай Гоголь. Опыт духовной биографии. М., 2008. С. 115-130; Манн Ю. В. Гоголь. Завершение пути: 1845-1852. М., 2009. С. 123-130.

3. Seeman K. D. Die altrussische Wallfahrtsliteratur. Munchen. 1976. S. 448-449, 451-456; Stavrou T. G.; Welsensel P. R. Russian Travelers to the Christian East from the Twelfth to the Twentieth Century. Columbus, 1986. P 1-2; Решетова А. А. Древнерусская паломническая литература XVI-XVII вв. (история и поэтика). Рязань, 2006. С. 230.

4. Вопрос об авторстве Хождения Трифона Коробейникова многие годы остается дискуссионным. См.: Белоброва О. А. Коробейников Трифон // СККДР. Вып. 2 (вторая половина XIV -XVI вв.). Ч. 1. А-К. Л., 1988. С. 490. Ср.: Кириллина С. А. Очарованные странники. Арабо-османский мир глазами российских паломников XVI-XVIII столетий. М., 2010. С. 17-18. Ср. также: Гуминский В. М. Египет и Синай в русской паломнической литературе // От Фив египетских до Александрии. М., 2006. С. 75-76, 90-91.

5. См.: Белоброва О. А. Иона Маленький // СККДР. Вып. 3 (XVII в.). Ч. 2. И-О. СПб., 1993. С. 88-89.

6. См.: Карамзин Н. М. История Государства Российского. Репр. 5-го изд. Кн. I. ТТ. I, II, III, IV. М., 1988. Примеч. к Т. II. С. 86-87 (раздельная пагинация).

7. Ср.: Виноградов И. А., Воропаев В. А. Комментарии // Гоголь Н. В. Полное собрание сочинений и писем в 17 ТТ. Т. VIII. Москва-Киев, 2009. С. 626.

8. См. об этом: Гуминский В. М. Открытие мира, или путешествия и странники. М., 1987. С. 151-172; Гуминский В. М. Русские паломники на Святой Земле в XII-XX вв. (литературный жанр и сакральное пространство) // Русская Палестина. Россия в Святой Земле. СПб., 2010. С. 157-182.

9. См. статью «Иерусалимская православная церковь» в Православной энциклопедии. Т.XXI. М., 2009.; С. 490-491.

10. Stavrou T. G.; Welsensel P. R. Russian Travelers to the Christian East from the Twelfth to the Twentieth Century. P. XLV.

11. Впрочем, следующее переиздание вышло только в 2006 г. в «Индрике» в серии «Восточнохристианский мир». До этого в 1995 г. «Школа Пресс» издала существенно сокращенный текст муравьевского «Путешествия» в сб. «Святые места вблизи и вдали. Путевые заметки русских писателей. 1 половина XIX века».