С. П. Шевырев, Аксаковы и история распространения «Авторской исповеди» в списках
Балакшина Ю. В. к.ф.н., доцент кафедры русской литературы РГПУ им. А. И. Герцена, редактор издательства «Отчий дом» (Москва) / 2008
В рукописном отделе «Пушкинского дома» хранится несколько списков «Авторской исповеди» Н. В. Гоголя. Особый интерес представляют два из них: копия, сделанная рукою И. С. Аксакова, и копия из архива Константина Константиновича Романова (К. Р.). Первый список интересен тем, что был сделан в кругу ближайших друзей Гоголя и имеет на полях карандашные пометы: «так в подлиннике» (л. 30 об., 31). Второй — привлек наше внимание принадлежностью царствующему дому. Известно, что отец вел. кн. Константина Константиновича вел. кн. Константин Николаевич содействовал посмертному изданию сочинений Гоголя. Опись же архива К. Р. позволяет предположить, что многие документы были унаследованы Константином Константиновичем именно от отца1. Оба списка озаглавлены «Авторская исповедь», не датированы и представляют собой несколько сшитых между собой тетрадей коричневого цвета размером в 1/2 листа.
Предпринятая нами попытка датировать эти источники поставила целый ряд проблем, связанных с историей распространения «Авторской исповеди» в списках и той ролью, которую играли друзья Гоголя в посмертной судьбе его произведений.
Впервые «Авторская исповедь» увидела свет в особом томе «Сочинения Н. В. Гоголя, найденные после его смерти», вышедшем как приложение к переизданию 4-х томного собрания сочинений писателя в 1855 г. в Москве. В течение 3-х лет, прошедших со времени смерти Гоголя до момента публикации его ранее не изданных текстов, «Авторская исповедь» получила широкое распространение в списках. Практически в каждом архиве Москвы и Петербурга, хранящем коллекции литературных документов, можно найти по 3-4 рукописных копии этого текста. Целостный анализ этого обширного рукописного корпуса еще впереди, но уже сейчас можно сказать, что главным источником копирования стал, по-видимому, некий первый список2, сделанный Степаном Петровичем Шевыревым.
О наличии этого «пра-списка» свидетельствует анализ двух названных выше наиболее авторитетных рукописных копий. С одной стороны, оба списка содержат около 120 случаев идентичных расхождений с автографом Гоголя. Все эти расхождения мы находим и в подготовленном Шевыревым печатном тексте 1855 г. С другой стороны, в 8-ми случаях списки Аксакова и К. Р. тождественны между собой и с рукописью Гоголя, а не с печатным текстом. К тому же в обоих списках мы находим случаи незавершенных или неудачных текстологических решений, доработанных в издании 1855 г. Например, фраза «Для того, чтобы сколько-нибудь почувствовать эту книгу, нужно иметь или очень простую и добрую душу, или быть слишком многосторонним человеком, который при уме, обнимающем со всех сторон, заключал бы высокий поэтический талант и душу, умеющую любить полною и глубокою любовью» в списке К. Р. имеет несколько иное окончание: «...быть слишком многосторонним человеком: род при уме, обнимающем со всех сторон, заключал бы высокий поэтический талант и душу, умеющую любить полною и глубокою любовью». Это позволят предположить, что текстологическая редакция «Авторской исповеди», зафиксированная в издании 1855 г., была не единственной и не первой.
По отношению к гоголевскому тексту Шевырев выступил и как редактор, и как текстолог. Он последовательно производил стилистическую правку: убирал специфические гоголевские слова и выражения («упираться», «сурьезном», «за одним разом», «прежде покамест», «определительно ясно», «обнаружить в наружу» и т. д.); превращал глаголы несовершенного вида в глаголы совершенного вида (умели — сумели, видятся — увидятся, чувствовал — почувствовал); убирал избыточные слова («возвратились» вместо: «вновь возвратились»). Он также стремился прояснить мысль Гоголя там, где она не нашла законченного письменного выражения. Примеры смыслового вторжения Шевырева в текст Гоголя немногочисленны. Так, например, фрагмент текста, в котором Гоголь размышлял о читательской предвзятости по отношению к «Выбранным местам», в рукописи выглядел так: «...и всякой глядел на нее (на книгу „Выбранные места“. — Ю. Б.) вследствие уже заготовленного вперед взгляда, останавливаясь только над тем, что укрепляло его в предубеждении и раздражало, и проходя мимо все то, что способно опровергнуть предубежденье, а самого читателя успокоить». Шевырев, снимая копию с рукописи, счел возможным убрать слово «раздражало». Упрек Гоголя, как явствует из контекста, обращен к «людям умным» и при том таким, которых писатель «не считал односторонними». Речь явно идет о ближайшем окружении Гоголя, об его друзьях, ополчившихся на книгу. Возможно, этот откровенный намек на друзей, в том числе и на Аксаковых, и заставил Шевырева смягчить выражение, убрав обвинение в раздражении.
Вероятно, готовя текст к печати, Шевырев еще раз сверил свой пра-список с рукописью, вернул ряд гоголевских выражений и принял несколько новых решений в текстологически спорных местах. По достоинству оценить работу, проделанную С. П. Шевыревым, могут, наверное, только те, кому доводилось готовить рукописи Гоголя к публикации. Так, П. А. Кулиш, которому Шевырев передал бумаги Гоголя для дальнейшего исследования и издания, в письме к своему старшему товарищу от 13 июня 1857 г. писал: «Видя из бумаг Гоголя, как много времени посвятили Вы приведению их в тот вид, в каком они перешли в мои руки, я вполне ценю Ваш подвиг дружбы к поэту, для которого Вы и после смерти остались тем, чем были при жизни» (выделено нами. — Ю. Б.)3.
Попытаемся ответить на следующие вопросы: 1. Когда был сделан Шевыревым пра-список? 2. Когда и где могли его скопировать Аксаковы? 3. Когда была сделана копия, представленная великому князю?
1. В примечании «от издателя» к тому сочинений Гоголя, найденных после его смерти, подписанном племянником Гоголя Николаем Трушковским 20 июля 1855 г., говорится, что «Авторская исповедь» была найдена в бумагах Гоголя после его смерти и названия не имела, «но как сам автор несколько раз говорил о ней, что это «чистосердечная моя повесть», «повесть моего Авторства» (sic! — Ю. Б.), то С. П. Шевырев и решил ее назвать "Авторскою исповедью«"4. Из рукописной версии этого примечания видно, что текст, изначально написанный Трушковским, был значительно отредактирован Шевыревым. Там, где Трушковский благодарит Шевырева, который «принял на себя труд разобрать все оставшиеся бумаги после смерти Н. В.», Шевырев дописал: «и переписать своей рукой»5. Следовательно, существовали пра-списки всех найденных после смерти писателя текстов. Логично будет предположить, что они были сделаны до поездки Шевырева на родину Гоголя в Васильевку, то есть до июля 1852 г. Неслучайно М. П. Погодин в письме к Шевыреву, написанном накануне поездки 28 июня 1852 г., советовал оставить «оригиналы или копии бумаг Гоголя у себя дома, чтобы не подвергать случайностям дороги единственный список»6.
Однако ни в списках бумах, оставшихся после покойного Гоголя, ни в письмах родных, ни в воспоминаниях друзей текст под названием «Авторская исповедь» или «Повесть моего авторства» не фигурирует вплоть до ноября 1852 г. Отсутствие этого текста в списках уцелевших от сожжения рукописей Гоголя отмечает в своей статье, например, П. Г. Паламарчук7. Тщательное изучение списков гоголевских бумаг, составленных Шевыревым и гр. Толстым, позволяет обнаружить следы присутствия искомого текста только в одном пункте, касающемся «Выбранных мест из переписки с друзьями». Толстой под пунктом 3 фиксирует «множество писем и Предисловие, одним словом, новое издание, пересмотренное и дополненное Переписки с друзьями». Шевырев так же под пунктом 3 отмечает: «Выбранные места из „Переписки с друзьями“, рукопись с помарками цензора и многие новые прибавления к ним»8. О том, что Гоголь готовит «объяснение» на свою многострадальную «Переписку» и хочет выпустить его отдельной книжкой, друзья писателя знали еще летом 1847 г. (см. письма П. А. Плетневу от 29 мая и С. П. Шевыреву от 16 (28) августа 1847 г.), поэтому вполне могли принять неозаглавленный текст за «предисловие» или «новое прибавление» к «Выбранным местам». Интересно также другое: почему, обнаружив уцелевший от сожжения целостный и законченный текст Гоголя, Шевырев не сообщает о нем даже самым ближайшим друзьям? Так, например, в письме к родителям, датируемом концом апреля 1852 г., Иван Сергеевич Аксаков сообщает: «Вчера мы видели Шевырева, он сказал, что послал Вам письмо: бумаги Гоголя разобраны: найдено 5 черн<овых> глав из „Мертвых душ“ и объяснение литургии и вообще много таких вещей, которые еще более характеризуют этого святого человека!..»9. Примерно в то же время В. С. Аксакова пишет М. Г. Карташевской: «На днях получил от Шевырева отесенька письмо, в котором он нам сообщает дорогие для нас вести. Они произвели разбор бумагам Гоголя и нашли между другими бумагами, свидетельствующими о его непрестанных и неутомимых трудах всякого рода, 5 черновых глав „Мертвых душ“ и истолкование литургии, это последнее сочинение»10.
2. С текстом исповеди Гоголя Сергей Тимофеевич Аксаков познакомился только в ноябре 1852 г. в Абрамцево. 19 числа он писал Шевыреву: «Благодарю вас, почтеннейший Степан Петрович, за сообщение мне авторской исповеди Гоголя. Вы сами можете себе представить, что я чувствовал, когда слушал ее! Она непосредственно относится ко мне. По крайней мере, я нашел в ней полный ответ на каждое слово моих укорительных писем... но прошедшего не воротишь. Возвращаю Вам рукопись с нарочным и верным человеком»11. Словосочетание «авторская исповедь» в тексте письма написано с маленькой буквы и без кавычек и, следовательно, не имеет статуса названия. Это может быть объяснимо как отсутствием названия у рукописи, так и нежеланием Аксакова видеть в исповеди близкого человека литературное произведение.
Предположим, что именно в ноябре 1852 г. Иван Аксаков сделал с «рукописи», присланной его отцу, копию, ныне хранящуюся в РО «Пушкинского дома». О том, что Аксаковы считали себя в праве знать и даже копировать неизданные гоголевские тексты говорит ряд фактов. Так, старший Аксаков в письме к Шевыреву от 5 мая 1852 г. писал: «Хотя я предполагал, что открытие и разбор бумаг будут произведены в присутствии Погодина, вас, меня и Хомякова, но сыновья объяснили мне причину, по которой все было сделано именно таким образом»12. Ту же уверенность в особых правах семьи по отношению к памяти и бумагам Гоголя выражала и Вера Аксакова в письме М. Карташевской: «Но что всего для нас дороже — это последние строки Гоголя, которые и посылаю тебе, мой милый друг <...> Как хотелось бы мне видеть и пересмотреть все его бумаги! Жаль, что мы не в Москве»13. К письму приложена копия духовного завещания Гоголя, сделанная Аксаковой для своей подруги.
Если наше предположение верно, то в руках Аксаковых был не автограф Гоголя, а сделанный Шевыревым пра-список. Пометы Ивана Аксакова «так в подлиннике» могли появиться на полях его копии, например, в результате вопросов, заданным Шевыреву.
Реакция старшего Аксакова на «Авторскую исповедь» отчасти приоткрывает причины, по которым Шевырев не торопился с обнародованием этого гоголевского текста: слишком сильной была рана, которую он наносил близким Гоголю людям, открывая всю глубину страданий писателя и человека, не услышанного, не понятого даже его друзьями — и открывая это в ситуации, когда «прошлого не воротишь».
Второй причиной «скрытности» Шевырева стало, по-видимому, то, что личность и творчество его друга стали в последние годы его жизни притчей во языцех. Гоголя подозревали в сумасшествии, обвиняли в гордыне, проклинали за верноподданичество и т. д. и т. п. «Авторская исповедь» могла рассеять подозрения в сердцах непредубежденных, искренно любящих Гоголя, но могла и подогреть пыл тех, кто хотел навязать писателю какие-то ярлыки. Так, например, в ноябре-декабре 1852 г. по Москве распространялись следующие, очевидно тенденциозные, слухи о содержании «Авторской исповеди»: «Гоголь говорит, что у него вовсе не было фантазии, что он не был в состоянии ничего выдумать. У него обыкновенно разные виденные и слышанные им мелочи были записаны на отдельных лоскутках, и когда он задумывал что-нибудь писать, то подбирал эти лоскутки и по ним уже составлял главный рассказ. Он не умел при этом сочинить плана для своего сочинения, так что планы его повестей составлял ему Пушкин, который, пленяясь его рассказами, присоветовал ему писать»14.
3. По свидетельству современников, до декабря 1852 г. Шевырев не давал никому списывать «Автобиографию» Гоголя, сделав исключение, видимо, только для Аксаковых. Заботясь о памяти своего покойного друга, он хотел, чтобы «Авторская исповедь» увидела свет с августейшего разрешения в составе собрания сочинений писателя, приобретя тем самым вес не полемической реплики в споре вокруг «Выбранных мест», а итога всего творческого пути. По мнению кн. Д. Оболенского, «первые списки, которые вышли из рук Шевырева» были сделаны по просьбе великого князя Константина Николаевича, который хотел способствовать публикации неизданных текстов Гоголя. Кн. Оболенский являлся посредником в исполнении этой просьбы; он утверждал, что «Шевырев немедленно исполнил желание великого князя и прислал Его Высочеству оставшиеся главы и отрывки из 2-го тома «Мертвых душ» и "Авторскую исповедь«"15. Вероятно, это и был список из архива К. Р., упоминавшийся выше. 28 мая 1853 г. великий князь Константин Николаевич обратился к графу Алексею Федоровичу Орлову с просьбой о создании специального Комитета под председательством барона Корфа для рассмотрения сочинений писателя. В этом письме, в частности, говорилось: «В продолжение прошлой зимы я имел случай прочесть некоторые ненапечатанные сочинения покойного Гоголя, найденные после его смерти, как то: Размышление о литургии, исповедь Автора и пр. Сочинения эти отличаются прекрасным религиозным направлением и в них выражается теплая идея любви Автора к России и преданность Престолу»16.
Однако ходатайство великого князя не помогло, дело об издании собрания сочинений Гоголя затянулось еще на два года, в течение которых Шевырев больше не пытался сдерживать распространения «Авторской исповеди» в списках. Читающая России старательно переписывала от руки исповедь Гоголя, как бы искупая свою вину перед душой, при жизни изнемогшей «от множества упреков», «из них многие были так страшны, что не дай их Бог никому получать» (VIII, 467).
Примечания
3. РО РНБ. Ф. 850. Оп. 1. Д. 337. Лл. 3-3об.
5. РО РНБ. Ф. 85. Д. 69. Л. 2.
9. Аксаков И. С. Письма к родным. 1849-1856. М., 1994. С. 242
10. Гоголь в неизданной переписке современников // ЛН. Т. 58. М., 1952. С. 755.
11. РО РНБ. Ф. 850. Оп. 1. Д. 108. Л. 18-19.
13. Гоголь в неизданной переписке современников // ЛН. Т. 58. М., 1952. С. 755.