В Познани поставили оперу по повести Гоголя «Портрет»

Творчество и судьба Мечислава Вайнберга окутаны тайной и безответными вопросами. Отчего, скажем, несмотря на его невероятную плодотворность (а Вайнберг написал сотни партитур — 26 симфоний, 7 опер, 2 балета, десятки квартетов, сонат, песен, музыку к фильмам и т. д.), сочинения его почти не звучат, хотя каждый в России знает его песенку «Хорошо живет на свете Винни-Пух», музыку к фильмам «Летят журавли», «Тегеран-43», «Афоня» и др.? Как случилось, что судьба деликатного и скромного Вайнберга, пережившего жесточайшие коллизии ХХ века: побег от надвигающегося Холокоста из Варшавы в СССР, заживо сожженная в концлагере семья, сталинские репрессии, убийство его тестя, знамениого актера Соломона Михоэлса, в то же время — упоительная дружба с Дмитрием Шостаковичем, считавшего Вайнберга «одним из самых выдающихся композиторов современности», премьеры его музыки в исполнении Кирилла Кондрашина, Рудольфа Баршая, Мстислава Ростроповича, Леонида Когана, Давида Ойстраха, Эмиля Гилельса, — так и не впечаталась в культурную историю ни России, ни Польши.

В Европе, правда, пытаются в последнее десятилетие восстановить эту «нарушенную связь»: музыку Вайнберга исполняют, записывают, ставят на сцене. В 2010 году по инициативе британского режиссера и интенданта фестиваля в Брегенце Дэвида Паунтни там впервые прошел фестиваль и международный симпозиум, посвященные Вайнбергу. Обратились к творчеству композитора и в Польше: Варшавская Национальная опера поставила его «Пассажирку» на тему Аушвица (в концертном варианте мировая премьера партитуры состоялась в 2006 году в Москве силами Музыкального театра Станиславского и Немировича-Данченко), а в преддверии нового года в Театре Вельки в Познани появился «Портрет», написанный по повести Гоголя. Это спектакль Дэвида Паунтни, повторившего для Познани свою постановку «Портрета» из Opera North. Спектакль получился яростный, захватывающий новыми смыслами, врезающимися в темную гоголевскую мистику и инфернальную вайнберговскую звуковую среду. Оркестр под управлением Тадеуша Козловски азартно освоил партитуру, сверкающую потусторонними рояльными и виброфонными тембрами, въедливыми трелями флейты и колоколами, со вкусом к ее деталям, не добирая разве что в объемности оркестрового звучания, иногда слишком прямолинейного.

Все три действия «Портрета», повествующего о трагедии художника Черткова, попавшего под демоническую власть портрета старика-ростовщика и разменявшего свой талант на деньги и ширпотреб, превратились на сцене в мифогенный и актуальный гротеск

Старая, как мир, коллизия художника и толпы пересекла границы гоголевского времени и открылась в пространстве поп-арта ХХ века и актуальной темы таланта, обслуживающего власть. В спектакле Паунтни появились фигуры Сталина, Берии, Каддафи. Чертков оказался в финале Уорхолом, сходящим с ума не от зависти к чужому творению, а от наркотиков и глобального творческого самоуничтожения. Среда спектакля — живописная (пустое пространство с надвигающимися «полотнами», опрокинутыми, словно из рам, полотнами белых стен), где угадывается и цветовой хаос художественной палитры, и яростно бегущие мазки Ван Гога, и бытовые, прорывающиеся в небо, шагаловские миры (художник Дан Потра). Здесь и гоголевская демонизация — со страшным стариком, являющимся в тяжелом сне Черткову, и мистический триллер с вырывающимися из стен кистями рук, рассыпающих монеты, и чисто театральный гротеск с эксцентричными фигурами петербургской толпы. Ряженые дамы и господа на котурнах, диктаторы во главе со Сталиным, сверкающим с тиражированных портретов зловещими огнями электрических глаз, Муза, выясняющая отношения с «отступником» швырянием туфель и таблетками, мутящими разум. В финале Муза снимет в режиме «лайф» предсмертный бред гаснущего сознания Черткова-Уорхола, бормочущего безостановочное: извольте, сей момент, мигом!

Партитура Вайнберга буквально взрывается актуальными смыслами в новом измерении, где современный художник оказывается перед дилеммой: быть гением или законопослушным гражданином, творить искусство или тиражировать продукт для толпы? Чертков в спектакле проходит не только по пути регресса таланта, заложенного в «лавку» сиюминутных ценностей и славы, но и через хлынувшее на пустую сцену светом вечности пугающее откровение: «искусство — бог на земле». Пережить это мимикрировавший в Уорхола гоголевский герой не в состоянии. Тенор Яцек Лящиковски, исполняющий партию Черткова и разливающийся «романсами» в первой части, вдруг оказывается в разорванном пространстве мира, потерявшего связь с реальностью, в наркотическом сплине, из глубин которого растет беззвучный крик души — тяжкий монолог, венчающийся негромким: Господи, помоги!

Рефреном разливается вайнберговский мотив: «огоньки, огоньки, голубые шарики...», обвивающий на сцене электрической сетью пустоту с усопшим художником. Короткое замыкание. Трубы, торжествующие пустую славу

«Портрет» в Познани уже признан одним из главных событий театрального года в Польше. Есть надежда, что в 2015 году поляки привезут оперу Вайнберга в Москву. Но экспертам предстоит еще решить, будет ли это спектакль Дэвида Паунтни «Портрет» или «Пассажирка» Мариуша Трелински.